На протяжении Первой мировой войны ФИФА хранила молчание и лишь в 1918 г. возобновила активную деятельность, носившую явно политическую окраску, особенно в том, что касалось включения Федерации в олимпийское движение. Ассоциации государств-победителей потребовали исключения Германии, Австрии и Венгрии. Представитель Германии Хефнер заявил протест, отказываясь признать ответственность своей страны за развязывание войны.
Однако подстегиваемые своим правительством британцы пошли еще дальше, требуя, чтобы из ФИФА были изгнаны и те футбольные союзы, члены которых продолжали поддерживать контакты с бывшими военными противниками. Со своей стороны Международная федерация обещала вернуть в свои ряды исключенных после того, как их государства будут приняты в Лигу Наций.
Расхождения по этому поводу привели к тому, что в апреле 1920 г. Футбольная ассоциация сама вышла из ФИФА, а проигравшие в войне страны в конце концов подпали под футбольную амнистию еще до того, как их допустила в свои ряды Лига Наций.
После распада Австро-Венгерской империи на карте мира появились новые страны, как, например, Чехословакия или Югославия, которые с полным правом стали стучаться в дверь ФИФА. На протяжении 1920-х гг. проблема новых государств возникала не раз: одним из подобных случаев стало образование футбольной ассоциации свободной Ирландии, куда вошли представители Южной Ирландии, в тот момент начавшей процесс выхода из состава Соединенного Королевства.
ФИФА оказалась в весьма щекотливой ситуации: никто не хотел лишний раз раздражать родоначальников футбола — но тем не менее Федерация решилась принять ирландцев в свои ряды, не дожидаясь официального признания нового государства Великобританией. В 1934 г. Южная Ирландия обратилась в ФИФА с просьбой поспособствовать приезду в страну европейских команд, с тем чтобы как-то уравновесить ее бойкот британскими футболистами, продиктованный, разумеется, чисто политическими причинами. А когда в 1936 г. молодая ассоциация в одностороннем порядке решила выступать под именем «просто» Ирландии, это вызвало возмущение футбольной ассоциации Северной Ирландии. Международная федерация решила не вмешиваться в столь сложную тяжбу, хотя Шрикер, например, считал это необходимым.
Еще одной сложной проблемой, разрешить которую не удается уже в течение века, стал вопрос о статусе Палестины. В 1928 г. английские и еврейские футболисты создали футбольную ассоциацию Палестины, которая на следующий год была допущена в ряды ФИФА, несмотря на то что данная территория официально находилась под британским протекторатом. Тем самым Федерация проигнорировала принятый международный порядок: британский мандат был признан Лигой Наций, но, по всей видимости, ничего не значил для футбольных властей.
Ситуация еще больше запуталась после того, как возник Клуб арабского спорта, членами которого были исключительно арабские игроки, стремившиеся проводить футбольные встречи с представителями соседних государств вроде Египта или Ливана, чьи ассоциации на тот момент уже входили в ФИФА. Именно это подтолкнуло Клуб арабского спорта направить в 1937 г. просьбу о вступлении в Международную федерацию, причем в сопроводительном письме подчеркивалась невозможность организации смешанных арабо-еврейских команд.
Ответ ФИФА был окончательным и обжалованию не подлежал. Согласно Уставу от одной страны в Федерации могла состоять только одна ассоциация — соответственно Клубу арабского спорта было рекомендовано обратиться в футбольную ассоциацию Палестины, которая была единственным органом на данной территории, правомочным давать разрешение на проведение тех или иных международных встреч.
Вот в таких спорах постепенно и вырисовывалась политическая линия ФИФА. Федерация стремилась выдержать нейтралитет, иными словами, в отношениях с вновь возникавшими государствами она старалась не вступать в противоречие с международным правом, однако в то же время порой и предвосхищала будущие изменения на карте мира, сотрудничая с теми народами, которые еще только обретали свою государственную независимость.
Политика играла немаловажную роль в проведении первых чемпионатов мира. Подобные спортивные соревнования несли в себе мощный заряд оптимизма и могли стать поводом для нового всплеска национального самосознания.
