«Мордовия» вылетела из Премьер-лиги, выиграв за весь чемпионат только четыре матча. Но даже в таком сезоне можно найти свои плюсы. Например, форвард саранского клуба Евгений Луценко с 10 мячами стал третьим россиянином-бомбардиром РФПЛ. В интервью еженедельнику «Футбол» воспитанник «Торпедо» рассказал о странностях тренера Григоряна, экстремальных выездах на Кавказ и «договорняках».

«Оренбург», Иран, долги

— Клуб из вашего родного Оренбурга вышел в Премьер-лигу. Не звали еще?

— Я общаюсь с некоторыми его руководителями. Приезжаю в отпуск домой, играю с ними в футбол, в шутку часто обсуждаем тему перехода. Но конкретных предложений пока не поступало. Может быть, сейчас увижусь с ними, и будет какой-то предметный разговор.

Тур де Франс. Города EURO-2016 

— У вас есть интерес?

— Да, потому что я родился в Оренбурге и переживаю за местную команду.

— В «Мордовии» оставаться не хотите?

— Не очень. Все-таки ФНЛ затормаживает развитие, плюс тяжело опускаться туда после Премьер-лиги. Совсем другие эмоции, настрой и уровень футбола. В общем, буду искать варианты.

— Предложения поступают?

— Ни одного звонка. Вообще ничего. Да и последний раз звали как раз в «Мордовию». После перехода в Саранск никто мной не интересовался.

— За границу могли уехать?

— Когда играл в юношеской сборной, было какое-то сомнительное предложение отправиться в Иран. Агент хотел троих: меня, Женю Гаврюка и Олега Самсонова. Но мы отказались. Вроде обещали отличные деньги, только непонятно, что нужно было делать: играть в футбол или еще что.

— Весной долг перед игроками «Мордовии» составлял пять месяцев. Не было мысли бойкотировать матчи?

— Матчи – в любом случае нет, но занятия мы пропускали. Для чего? Чтобы выйти на связь с руководством, потому что до этого пытались найти его 2–3 месяца, но все впустую. Так что пропуски тренировок были для того, чтобы люди пришли и начали с нами разговаривать.

— Люди — это руководство республики?

— Да. Долгое время никак не получалось связаться: то мы на сборах, то в разъездах, то губернатор в отпуске, то непонятно какой человек придет, что-то нам расскажет и уйдет. Называли какие-то цифры, сроки. Проходил месяц – и ничего не менялось. В конце концов мы сами уже предупредили, что через неделю не будем тренироваться. Только все равно никто не позвонил и не пришел. Вы хотя бы пообещайте нам еще раз — но нет. Даже этого не произошло.

— Игроки снижали требования к себе?

— Вряд ли. Долги больше давят на моральное состояние. Но даже иностранцы все понимали и были готовы. Например, Стеванович в прошлом году играл в «Торпедо» и ему не платили по 3–4 месяца. Ле Таллек на Украине пять месяцев зарплату не получал. Ломич в «Динамо» играл, знает наши реалии, Милан Перендия давно в Саранске…

Отработка празднования голов

— Несколько дней после отставки Гордеева команду тренировал гендиректор Бибиков. Его тренировки сильно отличались от того, что было до этого?

— Нет, у Бибикова ведь есть тренерская лицензия. Знаю, что он даже работал во второй лиге, много учился. Поэтому на головах с мячом мы не ходили и не кувыркались. Он давал обычные футбольные упражнения.

— Где были необычные?

— В «СКА-Энергии» отрабатывали на тренировках празднование голов и вообще чудили. Григорян очень выделялся из серой массы первой лиги. Он создает вокруг себя определенную ауру, но в итоге я понял, что перегибает палку. Все эти песни, пляски… В этом сезоне его команда стояла на вылет, а посмотришь интервью – и видишь, что он продолжает в той же манере работать. Как тренер Григорян хороший, но у него есть особенности.

— Например?

— Истеричная атмосфера. То веселая, то плохая. Нет середины. Он может на ровном месте начать чудить. Гонять, а потом сказать: «Пойте». Или: «Танцуйте». Сам сядет на стул в сторонке и смотрит. А вся команда танцует. Один раз пришел: «Какое хорошее утро. Взял тряпку и помыл полы дома. Всю квартиру … [отфигачил], попил кофе и пришел тренировать ребят». И что на это ответить? Это нормально вообще? Но вот такой он человек.

— На дискотеки с командой ходил?

— Нет, но в этом плане он нормальный. В Хабаровске тяжело с акклиматизацией, поэтому говорил: «Соберитесь, отдохните, повеселитесь, чтобы разгрузиться». Понимал, что там семь часов разницы — ночью все равно никто не спит. И давал выходной. Но на паре дней рождений заставлял петь докторов и массажистов. Они под гитару напевали ему песенки. Сам он это не любил, только наблюдал.

— Сергей Петренко — противоположность?

— Ну да. Чаще всего ходил с одним и тем же выражением лица. Хотя он улыбался, просто незаметно. И рассмешить его могли только избранные. Например, Кормильцев.

— Главный прикол от Кормильцева?

— Когда мы вылетали из Премьер-лиги, в раздевалку зашел торпедовский ветеран: «Ребята, если вы вылетите, то это все. У некоторых жизнь перевернется». Ушел, все опустили голову, повисла гробовая тишина. И тут встает Кормильцев: «Да ладно, парни, это специально актера наняли, чтобы он слезную речь толкнул».

— С Тукмановым часто общались?

— Один раз он зашел, случился какой-то неприятный разговор – и все. Лично с ним точно не сталкивался, но ребята, приходившие потом из «Торпедо», говорили, что с руководством в лице Тукманова тяжело найти общий язык.

— В России зажравшимися считаются даже дублеры. Сколько в ваше время платили в дубле «Торпедо»?

— 250 или 450 долларов в месяц. Когда попадаешь в главную команду — хотя бы тренируешься с ней, — автоматически делали 2000. Это было решение Мишина и Петренко. Дальше все зависело от тебя — играешь за основу или просто присутствуешь на занятиях.

— Вы считались главным талантом клуба. Многие пытались выкупить вас?

— Со мной лично никто не общался, но люди говорили, что было предложение из «Динамо». А когда в «Мордовию» пришел Семин, он рассказал, что хотел забрать меня в «Локомотив». Но Алешин сразу этот вопрос закрыл. Самое обидное, что никуда не отпустили, даже когда вылетели, — контракт действовал еще два года.

Слепить «Газовика». Как Оренбург врывается в элиту российского футбола

— До 13 лет вы жили в Оренбурге. Кто позвал в Москву?

— Я занимался в школе «Нефтяник». Это даже не школа, а просто секция, куда тренер сам набирал игроков. Он позвонил в «Торпедо», сказал: «Три парня приедут, посмотрите их». Мы сели на поезд, поехали. Двоих для начала оставили на три месяца, третьего отправили домой. Я закрепился и жил в интернате до 17 лет.

— Чему большего всего удивлялись?

— Внешнему виду одноклассников. Это был ужас. Я зашел в класс в 13 лет, а там — панки, рядом скин сидел, кто-то весь проколотый, у девочки на спине огромная татуировка. Я-то приехал в спортивном костюме и туфлях. И когда увидел остальных, обалдел: девять колец в ухе, драконы на руках нарисованы. Потом приезжал домой и делился впечатлениями, рассказывал, с кем учусь в одном классе.

— Это был спортивный класс?

— Общеобразовательный, но при «Лужниках»: в этой школе учились Измайлов, Бесчастных, многие из ФШМ. Спортклассы открывались по отдельным годам. Например, Пашка Мамаев учился в таком — он 1988 года. А я на год старше, и по моему 1987-му в интернате жили только четыре человека. Поэтому нас легче было определить в обычный класс, чем отдельно учить.

Гордеев, Семин, Ярцев

— Главный тренер в карьере?

— От всех брал понемногу. Тот же Гордеев в Саранске раскрепостил после Семина. Если Юрий Палыч больше думал о защите и в домашнем матче мы могли ни разу по воротам не ударить, то когда пришел Гордеев, спросил: «А почему ты назад открываешься?» В итоге дал понять, что я нападающий и должен искать моменты впереди, а не бегать рядом с опорником.

— Как Семин объяснил свой уход после сезона?

— Никак. Мы сыграли последнюю игру и разъехались по домам. Потом уже узнали, что он уходит. Просто после того сезона Юрий Палыч встречался с губернатором, объяснял, что нужны новые игроки, усиление. Ему ответили: «Этого не будет». Из-за этого он и ушел. Потому что хотел чего-то большего.

— Самая веселая фраза Семина?

— «Шипы». Было так: перед игрой делали разминку, Семин увидел, что кто-то поскользнулся. Вроде бы Витя Васин, тренер вообще до него любил докапываться. И после этого Юрий Палыч ходил по раздевалке кругом и раз десять повторял: «Шипы, шипы, шипы».

— В ярости он страшен?

— Зависит от того, кто и как воспринимает. Когда человек подходит, с расстояния метра орет, у него слюни летят — похоже на то, как дед внука отчитывает. Но бывали моменты, что Семин по-настоящему заводился, и тогда от него исходила опасность. Таким подходом некоторых он ломал еще до матча. Есть люди, на которых нельзя кричать.

— Физическую силу применял?

— Нет. Вот Григорян со злости два раза пнул массажный стол, тот не упал. Так он его начал руками переворачивать. Но до кулаков никогда не доходило.

Олег Протасов: «Перед Евро-1988 нас повели в Мавзолей»

— Почему не сработались с Олегом Протасовым?

— Он ставил меня левым полузащитником и требовал отбирать мяч. Я говорил, что нападающий, что мне тяжело перестроиться. Он такой: «А у меня есть другой нападающий. Тогда тебе надо ехать дальше». Пожали руки, и я ушел из «Ростова».

— Помните момент, когда у Ярцева убили сына?

— Георгий Саныч тогда на три дня пропал, нас тренировал Дасаев. Потом Ярцев вернулся — у него и так лицо суровое, но когда пришел, было видно, что ему очень тяжело. Сказал: «Тренируемся, продолжаем». То есть держался.

— После него пришел Равиль Сабитов.

— Он тренер для юношеских сборных, не для клубов. Я не заметил в нем качеств, которые нужны во взрослой команде. Его фразы, поведение — когда я приезжал в юношескую сборную, там были точно такие же тренеры.

Кража, выезд в Ингушетию

— Сергей Нестеренко, игравший с вами в «СКА-Энергии», рассказывал, как вас спящих обокрали во Владикавказе. Правда, он вовремя проснулся, а вы — нет.

— Я только открыл глаза, смотрю: он бежит из комнаты, а за ним мужик. И на ходу Нестеренко кричит: «Луц, вставай!» Он вообще часто кричал, чтобы подколоть. Но тут я понимаю, что странно все как-то. Выбегаю за ними в коридор, дальше – вниз по лестнице к выходу, где сидел охранник. Ору ему, чтобы задержал мужика, Нестеренко тоже орет, но охранник оказался еще более сонный, чем мы.

— Что в итоге украли?

— В том-то и дело, что ничего. Вор включил фонарик на телефоне, чтобы подсвечивать, дошел до меня — рядом как раз лежали сумки, мобильники. Но ничего не успел украсть, потому что Сергей его спугнул.

— Выезды на юг всегда экстрим?

— За все время только один эпизод случился. Когда выезжали из Ингушетии, нас подперла «99-я»: догнала, встала перед автобусом на низкой скорости, потом виляла в течение пяти минут и уехала. Не знаю, что это было. Может, местное приветствие.

— В «Салюте» при вас сменилось руководство: новое пришло с птицефабрики. В футболе эти люди вообще не понимали?

— Наверное, какие-то познания все-таки имели. У нас же в стране как? Люди смотрят футбол по телевизору и считают, что знают, как надо играть. Они такие же. Им сказали, что есть столько-то денег на команду. Они посчитали и решили, что могут управлять клубом. Например, премиальные у нас были 80 тысяч рублей. Новое руководство возмутилось: «Что это за премиальные такие? Большие. Надо урезать». Сделали 30 тысяч.

Снизу постучали. Кого можно назвать главными героями ФНЛ

— ФНЛ — это ужасные перелеты. Легко переносили?

— Да, спокойно засыпаю в полете на 8–9 часов. Если не хочется, могу книгу почитать, фильм посмотреть. Но в каждой команде были люди, которые боятся летать. Некоторых трясло. В «СКА-Энергии» был румын Даниэль Балан, он прям официально доставал коньяк — тренер про это знал. В итоге румын выпивал в начале полета 3–4 рюмки, заедал снотворным, закрывал глаза и ложился спать.

— Ужас.

— Однажды вообще не смогли сесть из-за дыма: в Хабаровске горели торфяники. Полетели во Владивосток. Думали, что выйдем из самолета, погуляем. Но никого не выпустили — полтора часа простояли и обратно полетели.

Украинские тренеры, договорняки

— Вы третий бомбардир-россиянин прошедшего сезона. Есть объяснение такой результативности?

— Все началось с Хабаровска — там поставили в нападение, и пошел результат. В ФНЛ забивал на уровне 10 голов за год. В прошлом сезоне впервые после 3-летнего перерыва оказался в Премьер-лиге, но попал под требования Юрия Палыча. При нем вообще забивали мало, а у лучшего снайпера было всего три мяча. В этом году при Гордееве стали постоянно играть в атаку, начался совсем другой футбол, отсюда и результат. Плюс раньше распылялся — постоянно новая позиция, смены клубов.

— Кто кроме Протасова ставил не на то место?

— В «Торпедо» в первой лиге при схеме 4+4+2 я играл в центре. То есть почти опорного хавбека. В «Ростове» — левого хава. Когда выходили в Премьер-лигу с «Мордовией», опять весь сезон провел левым полузащитником. Тренер Максимов туда ставил. Почему-то только украинцы видят меня на этой позиции.

— Против какого защитника вам тяжелее всего?

— Против Таски. Запомнил, что он очень цепкий. Вообще, с игроками из «Зенита», «Спартака» и ЦСКА всегда тяжело. Но если те же Брызгалов или Макеев скоростные и хорошо на ногах стоят, то у ЦСКА защитники больше на опыте. Стараются не толкаться, а больше заниматься страховкой. Из-за этого от них можно убежать.

— Есть версия, что Селезнева отчислили из «Кубани» за то, что он сдал матч «Мордовии». Слышали?

— Да сейчас вообще открыто про такие случаи говорят. Перед нашей игрой какой-то корреспондент заявил: «В «Кубани» есть футболисты, которые завязаны с агентами. Эти агенты могут повлиять на игроков «Мордовии». И он говорил на полном серьезе. Или открываешь любой сайт — там пишут, что будет «договорняк». Получается, люди рассказывают подобные вещи, а их даже не спрашивают, что и как. Нет никакой реакции, все сразу забывают. Но ведь так можно любые заявления делать. А чтобы взять кого-то поймать и доказать — такого у нас нет. Как, например, говорят, что есть инопланетяне. Ну докажите, что есть.

— То есть «договорняков» в России не существует?

— Я вообще не знаю, как они могут происходить. Кто договаривается, на кого влияют? Судьи, руководство, игроки? Единицы или вся команда? Кто-то должен прийти и сказать, что сегодня у нас договорной матч? Или вот эти выражения: «Три на три расписывают». Что это значит? Так, если любой матч посмотреть, можно найти странности. Например, в конце сезона «Кубань» на выезде обыграла «Локомотив», а «Рубин» проиграл «Анжи». Но я не понимаю, как это происходит.

Трансферы, пожар

— У вас есть агент?

— Неофициальный. От него исходит определенная помощь. Но вообще агентов в последнее время стало слишком много — некоторые клубы очень тесно с ними работают. Тебе звонят и говорят: «Нет желания перейти туда-то? Давай встретимся». И самое печальное здесь, что если ты интересен клубу, сам клуб тебе не позвонит. Позвонит какой-то непонятный человек и скажет: «Я от такого-то». Те времена, когда связывались тренеры и говорили: «Хочу видеть тебя в команде», а ты отвечал: «Я уже выезжаю», давно прошли. Сейчас нужно поговорить с какими-то людьми, которые не имеют официального места работы. И только тогда ты можешь попасть в команду. Раньше было намного проще. Две команды куда-то вылетают. «Хочешь к нам?» Переставил сумки на другую регистрационную стойку и перешел.

— Вы три года живете в Саранске. За это время город сильно изменился?

— Когда приехал, все находилось в процессе строительства к чемпионату мира-2018. Сейчас стройка продолжается, но появилось много новых объектов в центральной части. Например, административные здания, торговые центры, спортивные комплексы, институты. Сейчас делают новые поля на базе.

— Пожар на ней был страшный?

—Да, но до корпуса футболистов огонь не добрался. Больше пострадала административная часть, склад, баня. А до нас только дым дошел, вещи сильно пропахли. Запах гари на базе стоял еще полмесяца, но мы в это время там не жили. Пока наводили порядок, обитали на квартирах.

Минута славы. Саранск как самый странный город ЧМ-2018

— Кто самый веселый в «Мордовии»?

—Дудиев. Причем в те моменты, когда не хочет шутить. Просто так получается, что настоящий Аслан — смешной. А вот когда он сам решает пошутить, то это просто ужас.

— Странных легионеров в команде встречали?

— Вспоминаю только Ибрагима Ниассе. У нас три недели выходных, после них сбор в Сербии. Встречаемся, все друг друга приветствуют, а он просто мимо проходит. Вообще не здоровается. Ну, про то, что игроки-мусульмане коврики расстилают и молятся, я и не говорю. Это обычная ситуация.

Саранск

Текст: Александр Головин

Фото: Сергей Дроняев