В 2004 г. праздновалась одна из самых значительных годовщин в истории футбола — столетие основания ФИФА. Поздравления более всего направлялись в сторону Англии — родины футбольных правил; Франции, где родилась ФИФА; Уругвая, ставшего первой страной-организатором Кубка мира в 1930 г.; и Швейцарии, где находится штаб-квартира ФИФА вот уже более 70 лет. Француз Робер Герен стоял у истоков создания структуры, управляющей мировым футболом, и именно в Париже в июле 1904 г. семь стран-основательниц подписали соглашение об образовании ФИФА и составили первоначальный комитет.

Начиная с 1980-х гг. больше публичных скандалов такого масштаба, слава Богу, не происходило. В период президентства Жоао Авеланжа неприятие проявлений расизма в деятельности футбольных ассоциаций было закреплено в официальных документах ФИФА. Его преемник Йозеф Блаттер пошел еще дальше, начав борьбу с расистскими выходками зрителей на трибунах.

Наконец, немаловажным шагом стало тесное сотрудничество с ООН, ЮНЕСКО и Международным олимпийским комитетом, приведшее ко всеобщему согласию заинтересованных сторон относительно того, что в будущем чемпионаты мира и иные крупные международные соревнования должны проводиться только в благополучной политической среде, а ФИФА вправе отозвать, даже за весьма короткий срок до начала состязаний, свое согласие на проведение международного турнира в той или иной стране, если в ней произойдут непредвиденные и нежелательные изменения во внутриполитической обстановке.

Надо сказать, что Федерация воспользовалась этим правом в 1993 г., когда в Хорватии должен был состояться 41-й международный молодежный турнир, а также в 1995 г., отменив проведение юниорского первенства мира в Нигерии. Кроме того, ФИФА теперь скрупулезно изучает поступающие заявки на прием в свои ряды и при необходимости действует даже по дипломатическим каналам.

Сегодня важнейшим критерием, наряду с независимостью вступающей ассоциации от местных властей, является членство соответствующего государства в Организации Объединенных Наций. Такой подход стал практиковаться после распада Советского Союза и Югославии.

В 1999 г. для защиты интересов как нынешних, так и потенциальных членов ФИФА был создан специальный Комитет по делам национальных ассоциаций. Возник он главным образом для того, чтобы справедливо делить между ассоциациями огромные доходы от продажи телевизионных прав (см. выше, глава 12) и одновременно контролировать расход этих средств.

Впрочем, с тех пор сфера компетенции нового комитета успела расшириться. Теперь он выдает членам ФИФА рекомендации по поводу того, как лучше всего использовать получаемые суммы, направляя их на создание эффективной и современной системы управления футболом; его члены также присутствуют в качестве наблюдателей на выборах, проходящих в местных и региональных футбольных союзах.

Более того, комитет должен немедленно вмешиваться в тех случаях, если на какую-либо ассоциацию оказывается давление со стороны правительства или если она испытывает какие-либо иные сложности. Благодаря своим значительно возросшим доходам (о чем говорилось выше) ФИФА теперь может по примеру ООН проводить масштабные проверки и содержать собственный штат инспекторов.

Эти инспекции позволяют Федерации внимательно и неотступно следить за всеми изменениями, происходящими в мире спорта, оперативно принимать практические меры и в случае необходимости воздействовать на ассоциации с помощью санкций или даже угрозы дисквалификации.

Поскольку для большинства правительств футбол в наши дни стал элементом национального престижа, подобные формы нажима доказали свою эффективность. За период с 1999 по 2002 г. Комитет по делам национальных ассоциаций успел проверить состояние дел в футболе 52 стран, большинство которых (но не все) составили малые государства третьего мира и Восточной Европы.

Одной из неизбывных проблем любой демократической международной организации, объединяющей под своим началом множество отдельных членов, является ее неспособность влиять на политику каждого из них.
В этом отношении ФИФА ныне представляет собой один из немногих, если не единственный, союз, по всей видимости способный четко контролировать ситуацию.

Однако в отношении другой проблемы, столь же естественно вытекающей из структуры подобных организаций, дела в ФИФА еще очень далеки от совершенства. Речь идет о склонности ее членов образовывать различные фракции и коалиции; отчасти в результате этого периодически возникает напряжение в отношениях между штаб-квартирой в Цюрихе и футбольными конфедерациями, теперь существующими на всех континентах.

Они стали возникать в массовом порядке уже после Второй мировой войны по модели созданной еще в 1916 г. Южноамериканской конфедерации футбола (КОНМЕБОЛ). Теперь существуют Европейский союз футбольных ассоциаций (УЕФА, основан в 1954 г.), Азиатская футбольная конфедерация (АФК, 1954 г.), Африканская конфедерация футбола (КАФ, 1957 г.), Конфедерация ассоциаций футбола Северной и Центральной Америки и Кариб-ского бассейна (КОНКАКАФ, 1961 г.) и Футбольная конфедерация Океании (ОФК, 1966 г.).

При посредстве этих организаций удается быстро и безболезненно разрешать множество конфликтов, то и дело возникающих в мировом футболе. Но с другой стороны, они руководствуются прежде всего интересами своих регионов и, стараясь добиться собственных целей, вступают во временные альянсы с другими конфедерациями и прибегают к консолидированному голосованию.

Уже в 1950-е гг. высшие должностные лица ФИФА выражали обеспокоенность тем, как бы такое местничество, являющееся «естественной» оборотной стороной глобализации футбола, не привело в итоге к нарастанию центробежных тенденций и внутреннему расколу. В последние годы президентства Авеланжа стало очевидно, что подобные опасения имеют под собой некоторую почву.

В результате проводимой ФИФА политики поощрения азиатских и африканских стран их голос звучал все громче и громче в стенах цюрихской штаб-квартиры, а центральному руководству Федерации становилось все труднее выдерживать свою линию поведения в противостоянии с отдельными конфедерациями.

Насколько изменилось соотношение сил, можно было ощутить во время конфликта, в центре которого оказалась футбольная ассоциация Израиля. Государство Израиль было образовано в 1948 г., а в середине 1950-х гг. его футбольная ассоциация (ИФА) обратилась с просьбой принять ее в Европейский футбольный союз. Однако Исполком ФИФА счел, что эту страну естественнее отнести к азиатскому континенту. Поначалу Израиль был одной из сильнейших команд Азиатской футбольной конфедерации, но начиная с 1960-х гг. его участию в международных соревнованиях стали чинить препятствия исламские и коммунистические страны, расположенные в этой части света.

Противостояние достигло своего пика 14 сентября 1974 г., когда Израиль был исключен из АФК на основании того, что пятнадцать членов данной конфедерации отказались встречаться с израильскими футболистами на поле, — азиатские футбольные власти сочли, что у них просто не остается другого выбора. ИФА направила протест в Международную федерацию, и в мае 1976 г.

Исполком постановил, что исключение Израиля не просто является явным нарушением запрета дискриминации — фундаментального принципа, которым призвана руководствоваться ФИФА, но и противоречит уставным документам самой Азиатской футбольной конфедерации. В адрес последней был направлен ультиматум: она обязана пересмотреть свое решение в течение тридцати дней, а иначе сама будет поставлена вне мирового футбольного движения.

АФК не выполнила этого требования в установленный срок, однако ФИФА не предприняла никаких мер, так и не исполнив свою угрозу. Вместо этого президент Жоао Авеланж предложил израильтянам добровольно выйти из состава Азиатской конфедерации, обещав им прямое членство в ФИФА, что в перспективе облегчит их вступление в Европейский футбольный союз.

Правда, затем из газетного сообщения руководство ИФА узнало, что пока Авеланж намеревается предложить им участвовать в соревнованиях, проходящих под эгидой конфедерации Океании. Тем самым израильтянам грозила, в частности, перспектива летать на другой конец света, чтобы принять участие в квалификационных матчах группового турнира чемпионата мира.

Ситуация становилась все безысходнее, поскольку несмотря на неоднократные просьбы со стороны президента и генерального секретаря УЕФА не очень-то торопилась включать Израиль в свои соревнования, и лишь в 1986 г. этот процесс стал потихоньку сдвигаться с мертвой точки. Сперва израильтянам предоставили место в юношеских турнирах. И лишь после распада Советского Союза и всего восточноевропейского блока ИФА смогла наконец стать полноправным членом УЕФА: окончательное решение было принято в 1993-м, т. е. спустя без малого 20 лет после изгнания Израиля из Азиатской футбольной конфедерации.

До сих пор случай с Израилем остается единственным в своем роде. Однако глубинные причины разногласий между ФИФА и входящими в нее региональными футбольными объединениями не устранены и по сей день.

Отчасти скрытое противостояние подстегивается подсознательной ревностью конфедераций к центральным руководству в Цюрихе, сосредоточивающему в своих руках все большую власть. Но все же корень проблемы кроется в конфликте интересов между УЕФА, чье влияние неуклонно сводит на нет политика ФИФА, направленная на развитие футбола в третьем мире, и набирающими мощь неевропейскими конфедерациями.

Хотя в европейских странах и сейчас сосредоточено 63 % всех зарегистрированных в мире футболистов и 68 % всех команд, а соответственно на них лежит и львиная доля финансирования деятельности Федерации, действующие внутри ФИФА принципы равноправия не дают европейцам преимуществ перед бесчисленными «нищими» представителями развивающихся государств, которые, объединившись, легко могут получить большинство при голосовании по любому вопросу. Процедура голосования основана на правиле «одна страна -один голос», европейцы же вместе едва набирают 25 % от общего числа членов ФИФА.

Если УЕФА не удается предварительно договориться с Цюрихом, представителям Старого Света приходится искать общий язык как раз с теми конфедерациями, активность которых они вообще-то хотят всячески ограничить; нетрудно заранее предугадать эффективность такого компромисса.

Во время президентской гонки 1998 г. УЕФА, стремясь поставить во главе ФИФА своего собственного президента, Леннарта Юханссона, заключила предвыборный союз с Африканской конфедерацией футбола. Однако из-за противоречий, возникших между представителями англо- и франкоговорящих стран, все усилия оказались тщетны: Юханссон выборы проиграл, и новый президент Блаттер, занимавший при Авеланже пост генерального секретаря, продолжил политику своего предшественника.

На следующих президентских выборах в 2002 г. Европейский футбольный союз сменил тактику — главным образом потому, что на этот раз Юханссон решил не выставлять свою кандидатуру. В надежде стать кем-то вроде «серых кардиналов» многие европейские ассоциации теперь выступили в поддержку действующего президента КАФ камерунца Иссы Хайяту.

Но и он собрал недостаточно голосов, и Блаттер вновь победил. Для ФИФА такие маневры превратились в настоящую проблему, поскольку все президентские выборы начиная с 1974 г. омрачались слухами о коррупции, которые охотно подхватывали и неимоверно раздували европейские средства массовой информации. Несмотря на то что каждый раз все подозрения в конце концов оказывались абсолютно бездоказательными, репутации ФИФА наносился немалый ущерб: ведь если нападки всегда печатались на первых полосах, то сообщения о снятии всех обвинений публиковались где-то в углу самой неприметной страницы.

Трудно предсказать, к чему приведет эта борьба за власть, — последствия могут быть самыми разнообразными. Если европейцам так и не удастся примириться со стремлением ФИФА поддерживать развивающиеся страны, напряжение спадет только тогда, когда отстающие смогут сравняться с ведущими европейскими державами и по уровню спортивных результатов, и по своим финансовым возможностям. А это в свою очередь зависит от успешной реализации все той же политики ФИФА, направленной на развитие футбола во всем мире.

За 100 лет, прошедшие со времени ее основания, ФИФА научилась прокладывать свой путь в бурных водах мировой политики. Но именно поэтому Международная федерация футбола сама стала предметом внимания и дискуссий политологов — несомненно, она будет давать им немалую пищу для размышлений и впредь.