«Вот сейчас допиваю с тобой чай и тему Евро для прессы закрываю», — предупредил Александр Шпрыгин. Из-за событий во Франции в этом июне президент Всероссийского объединения болельщиков — самый популярный человек в российском футболе после Леонида Слуцкого и Виталия Мутко. В интервью еженедельнику «Футбол» Шпрыгин рассказал свою версию французских событий, прокомментировал, как теперь изменится жизнь фанатов, и дал обещание больше не возвращаться к тем событиям.

«Я полгода ждал этого матча»

— Многие не понимают, зачем вы приехали в Тулузу после депортации. У вас был запрет на въезд?

— Я никогда в жизни бы не отправился за славой человека, который проехал по Европе окольными путями, надел очки, шляпу и прибыл на стадион: оттуда дал твит и решил поиграться в игрушки с министром внутренних дел страны таким образом — а что там, ночку посидел в КПЗ и вернулся назад героем. Вообще-то за такое нарушение во Франции грозит до двух лет тюремного срока, а я уже не маленький мальчик, чтобы бегать по лезвию ножа ради дешевой славы.

Тур де Франс. Города EURO-2016

— А ради чего?

— Я поехал исключительно потому, что меня пробрали досада и горечь за ситуацию. Потому что меня изначально втянули в эту историю ни за что. Я не хотел, чтобы твиттер Шпрыгина стал на день-два источником такой информации. Но в тот момент в Лилле, когда наш автобус остановила полиция и меня окружило столько охраны, что я должен был думать? Естественно, я придал дело огласке. Что нам проще было: сразу выйти и вместе улететь или сопротивляться до последнего так, что французские власти были вынуждены загнать себя в тупик и всех в тюрьму отвезти? Разумеется, мы подали апелляции. А они [представители французской власти] потом говорили с хитростью: «Вы либо улетаете завтра на рейсе «Аэрофлота» напрямую, и тогда отзывайте все апелляции. Либо они будут рассматриваться, а вы будете тут сидеть вместе с арабами из ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России. – Ред.) и наркоторговцами из Афганистана».

— И вы улетели.

— Естественно, мы все улетели. Но нам неоднократно говорилось: вы ни в чем не виноваты, это залог обстоятельств, вас не депортируют, не аннулируют визы, не заносят галочку в компьютер. Нам обещали, что больше не будет наручников, нас повезут в ближайший аэропорт Ниццы. Все действительно так и было. Но вот что интересно. Там, в депортационном центре, сидит одна мадам и с кредитной карточкой французского правительства вылавливает билеты для приговоренных к выдворению из страны. Там сто евро разницы могут стать причиной того, что араб какой-нибудь может лишний месяц просидеть, потому что ему дешевле сто грамм рыбы в день давать. В нашем случае все было наоборот. Она сразу вырубила нам билеты – 72 000 рублей за один билет.

— Ого!

— Я приехал в Москву. Мне поставили обычный выездной штамп, у меня действующая словацкая виза до сентября, потом сказали «Welcome France» чуть ли не на матч с Тулузой. Видимо, они не ожидали, что восприму это так буквально. Если бы я, например, в Монте-Карло поехал купаться, никто ничего не сказал бы. Я прибыл на стадион, потому что я болельщик, я фанат, мне важно было эту игру вживую увидеть — я ее полгода ждал.

— В какой момент вас задержали?

— Я сидел спокойно на стадионе и смотрел матч. На 15-й минуте ко мне подошла куча оперативников прямо с повязками: «Мистер, пройдемте с нами». Я прошел.

— Вам как-то объяснили, на каком основании?

— Нет, ничего не объяснили. Все были очень напряжены, постоянно звонили по моему вопросу в Париж, ждали оттуда указаний. Сначала меня отвели в комнату при стадионе, где еще сидел пьяный валлиец. Говорят: «Мы проверяем информацию, ожидайте». И когда они ее проверили, то уже пришли с наручниками и со скованными за спиной руками отвели меня как арестованного и посадили в машину – старенький форд «Фокус». Вместе со мной сели четыре таких же стареньких оперативника. Включили мигалку и поехали с такой скоростью, что, входя в поворот, у него скрежетали колеса. Я думал: «Куда мы так торопимся? Если он сейчас в столб влетит, то я прямо в лобовое стекло улечу».

— Что потом?

— Привезли в участок, позвали переводчика и уже затем объяснили: «Мсье Шпрыгин, вы незаконно пересекли границу и обвиняетесь в нарушении миграционного законодательства Франции». Мы на допросе целый час разбирались, и я им объяснял, что в постановлении префекта Марселя нет ничего о запрете на въезд, я никакие бумаги об этом не подписывал. Тогда они говорят: «А почему ты приехал через Испанию? Ты хотел обмануть нас?» — «Нет, не хотел – просто это самый дешевый перелет». И так далее. Наутро был повторный допрос. Они взяли мой распечатанный твит на листке бумаги и просили объяснять значение слов. «Допустим, «темной ночкой» — это что вы имеете в виду?» — «Это я просто ночью из дома выходил».

В итоге мне выдали повторную бумажку уже от префекта Тулузы, где был пункт о запрете въезда. Но запрет датировался 20-м числом, а не 17-18-м. Поняли, что мне опять предъявить нечего, извинились повторно и снова отправили за их счет домой.

— Слухи об обнаруженной у вас партии билетов вы уже несколько раз опровергали. Откуда они появились?

— Это появилось в какой-то испанской газете, где журналист расследовал деятельность ВОБ и Шпрыгина в связи с ситуацией с автобусом. И он, я так думаю, имел в виду, что ВОБ является распространителем билетов на матчи сборной, что у ВОБ квота — 2000 [билетов] на этот Евро. А в кривом русском переводе это превратилось в историю, что у меня при задержании обнаружили 2000 билетов.

Бой посуды. Как Франция провалила старт Евро-2016

«Вся площадь была изумрудного цвета от поколотого стекла»

— Ваше мнение о столкновениях фанатов в Марселе и Лилле?

— Это надо оценивать как печальные, негативные события для страны-организатора с точки зрения безопасности. А вот действия фанатов на стадионе ВОБ на следующий же день осудил. Если бы не было на матче файеров и забега на англичан, то вообще по поводу событий, которые произошли в порту, к российской стороне претензий не было бы. Они [французские власти] разбирались бы сами, как допустили драку двух групп. То, что по всему миру были растиражированы кадры с беспорядками на стадионе, и то, что нескольких англичан потом очень сильно побили, конечно, вызвало глобальное расследование. А кого им ловить? Ты же не будешь подходить к каждому русскому в городе. Зато вот стоят два автобуса – можно к ним прийти и особо напрягаться не надо.

— Считается, что сейчас английские фанаты в очень плохой форме — и в организационной, и в физической. Это действительно так?

— Сегодня английские фанаты уже не те, от которых в 80-е вся Европа дрожала. По количеству аудитории они по-прежнему все те же англичане. То, как они веселятся в баре, поют песни, являются атмосферой большого турнира. Но из тех, кто именно дерется, многие по разным причинам не приехали. Да многих уже, наверное, и не осталось. Когда дошло дело до драки в порту, люди выражали удивление, как двести наших человек тысячи англичан разогнали.

— Кто лучшие фанаты в мире сейчас?

— По околофутболу, получается, что русские. По уровню перформанса нам пока далеко до лидеров, но, по крайней мере, Россия это уже не Средневековье.

— Недавно вы сказали еженедельнику «Футбол», что в Марселе будет около 15 тысяч российских фанатов. Какая часть из них приехала именно за околофутбольным движем?

— 1%.

— Большинство из тех, кто участвовал в боях со стороны России, это кто — подготовленные бойцы или случайные люди, которым сорвало башню?

— Есть такой известный в фанатизме персонаж — Максим Коротин, кличка Рабик. В прошлом фанат ЦСКА, а сейчас блогер-путешественник. И он назвал состав русской группы, которая участвовала в событиях в порту, «шапито». Потому что там нет [околофутбольных бойцовских] топ-составов «Спартака», ЦСКА, «Зенита». Там просто собралась разнообразнейшая солянка со всей страны. Многие пришли такие же, как англичане, – пузом с сединой тряхнуть или 90-е вспомнить. Марсель, Евро, Россия, англичане — все вместе это сорвало им бак. Более того, с точки зрения безопасности для таких людей Марсель — сладчайшее место. Там можно натворить что угодно и спокойно уехать. Я разговаривал с ребятами-околофутбольщиками, они говорят: «Сань, мы не понимаем, как такое возможно в Германии, допустим, где вы только собираетесь группой больше 15 человек и тут же подъезжает полиция и начинает документы проверять».

Зато в Марселе есть злой прокурор, который именно нашим троим арестованным запретил звонки по телефону. Именно им он создает неприятные условия, именно он лично контролирует их пребывание (речь о троих задержанных — Алексее Ерунове, Николае Морозове, Сергее Горбачеве, которые 16 июня были приговорены судом Марселя к разным тюремным срокам за участие в беспорядках. — Ред.). Единственное, что меня сейчас связывает с темой Евро, — это вопрос наших ребят. Мы будем делать все, чтобы они вернулись на родину.

— Есть фото с их участием в беспорядках. Это достаточное основание для задержания?

— Там был один пьяный, который махал «розочкой». Ему дали три месяца условно и отпустили. А наших взяли только потому, что на фото они идут наклоненные со скоростью 6 км/ч, это значит, что они пришли с агрессией. Год, полтора, два — всем. Даже не было видео, где они полицейского бьют или бутылками кидаются. Все, что на них смогли найти, — это то, что они идут в толпе.

— Все трое имеют тесные связи с фанатами (Ерунов — директор по работе с болельщиками «Локомотива» и глава фанатской группы «Викинги», Горбачев — руководитель тульского фандвижения, Морозов — известный фанат и член совета в «Клубе болельщиков «Динамо». — Авт.). Это совпадение?

— Как мне сказали, французам русские полицейские подсказывали.

— Вы как-то поддерживаете сейчас с ними связь?

— Я созвонился с родными и ребят, и у каждого из них есть близкие друзья, которые все координируют. Плюс я буду встречаться с людьми в разных кабинетах, где принимаются конкретные решения, и буду там просить посмотреть на них не с точки зрения болельщиков, а с точки зрения трех невинно осужденных российских граждан. То же московское «Динамо» при содействии [Владимира] Проничева — председателя совета директоров «Динамо» и генерала ФСБ — сразу сказало, что Колю Морозова не бросят, клуб вообще возьмет на себя все заботы по деньгам. Каким образом они вообще в порту оказались – это уже второй вопрос. Сейчас надо их вернуть обратно и тут уже разговаривать.

— Есть знаменитое видео этих событий, где русские болельщики идут строем и держат над головой стулья, защищаясь от бутылок. Откуда у них такая организация, если это спонтанная драка?

— Англичане не меняют свою тактику десятилетиями. Они, в принципе, люди консервативные. У них краники в ванной до сих пор раздельные: холодная и горячая вода. У англичан тактика такая: они оккупируют какой-то бар, вокруг него начинается брожение народа, приносят купленные ящики пива, выпивают, веселятся, а все бутылочки кладут рядышком. И когда появляются потом какие-то оппоненты, они лес бутылок на соперников бросают. Эти бутылки бьются, и осколки разлетаются во все стороны. В Марселе полиция потом смотрела по прохожим, у кого есть порезы на ногах, потому что было такое количество стекла, что просто можно было погибнуть. И как тут не выработать ответную тактику: «Парни, видите стулья? Берем, поднимаем их и идем, иначе тут будет такой град, что мы сейчас под этими бутылками умрем». Я когда через 10 минут после событий пришел на площадь, она вся была изумрудного цвета от поколотого стекла.

— Откуда вообще у англичан и русских неприязнь друг к другу?

— У них ко всем неприязнь. У русских нет никаких причин не любить англичан. Но почему-то они при личных встречах команд всегда считают нужным показать в адрес русского жест, крикнуть неприличное высказывание, кинуть стакан с пивом. Причем это общебританская история. Когда я ездил в Шотландию на выезд к «Данди Юнайтед» за московское «Динамо», там тоже кидались пивом с трибун, я весь мокрый стоял. Они сами провоцируют. Пусть вот англичане приезжают к нам в 2018 году и оккупируют центральную площадь в Екатеринбурге, пьют пиво — его там на всех хватит, — только не кидаются бутылками и ничего не кричат плохого про Россию. А песни во славу своей королевы пусть хоть до утра поют — я думаю, одну ночь Екатеринбург это переживет.

«Франция — это пресыщенная жизнью страна»

— Вам звонили и рассказывали, что французские полицейские «устроили буквально облаву» на российских болельщиков.

— Началось все в Лилле. Оттуда поступала информация, что у наших всюду проверяли паспорта. Досматривали вещи, задерживали, если слышали русскую речь. Из Тулузы в твиттер часто писали и присылали фотографии. На дорогах, на вокзалах, в городе подходили, если слишком громко по-русски говоришь.

— Говорят, если бы французская полиция не была такой «плюшевой», ничего бы не было?

— Они ничего не делали вообще. Стояли вооруженные до зубов жандармы и смотрели. Потом, когда им все надоедало, они начинали стрелять газом или отодвигали всех стеной и сразу вставали на исходную.

Побоище в Марселе. Что это было

— Какие-то другие проблемы с организацией Евро были у Франции?

— Франция — это пресыщенная жизнью страна. После выхода Великобритании из Евросоюза это будет второй наравне с Германией лидер. Они же все крутые. Это Россия на 2018 год зубы рвет, чтобы все прошло хорошо, а им зачем — они уже чемпионат мира в 1998-м провели, они что, Евро не проведут? У них с тех времен стадионы остались, инфраструктура.

— Но они же построили несколько новых стадионов.

— Новые стадионы — это хорошо. Но когда у тебя между многотысячными трибунами русских и англичан десять стюардов всего стоят… Это были добродушные тетушки-негритянки, у которых свои заботы.

— Кажется, французы так беспокоились из-за угроз терроризма, что немного забыли про угрозу фанатов.

— Могу сказать жуткую вещь. Когда я был там, меня часто посещали мысли об опасности теракта, я постоянно оглядывался по сторонам и не чувствовал себя ни в какой безопасности. На мой взгляд, там при желании можно было сделать все что угодно.

«Сейчас болельщики будут восприниматься как исчадие ада»

— Сколько людей из ВОБ было на этом Евро?

— Нами был предоставлен список на две тысячи человек для приобретения ими билетов. У нас было 300 человек в совокупности и самолетом, была особая группа, которая должна была заниматься организацией перформансов. И в наши планы никак не входило, чтобы…

Разговор прерывается звонком телефона. Шпрыгин извиняется и уходит разговаривать. По возвращении разворачивает экран: «Смотри, что прислали». Это ссылка на новость с интервью Виталия Мутко под заголовком «РФС будет разбираться и с ВОБ, и со Шпрыгиным».

— Насчет Виталия Леонтьевича. Вы же наверняка с ним уже разговаривали. О чем говорили?

— Всероссийское объединение болельщиков в своем уме, твердой памяти и здравом рассудке. У нас нет какой-то ложной иллюзии по поводу оценки собственной деятельности на Евро. Но как и тренер проигравшей команды, который должен дать комментарии после провала, так и ВОБ может многое сказать и объяснить что-то подробно. Хотя бы чтобы некоторые вещи не казались настолько черными там, где они белые. Конечно, в том, что произошло, было много негативного. Единственное маленькое оправдание в адрес болельщиков: больше разочаровала все-таки сборная, а не то, что двести человек оттуда живыми вернулись.

— ВОБ существует на деньги партнеров. Недавние события как-то повлияют на финансирование?

— У нас все девять лет существования организации менялись плательщики, и в целом организация имела разное положение, но всегда была стабильность. Я больше переживаю, как сделать так, чтобы через два года по фанатам вообще вопросов не было.

— Госдума недавно приняла новый закон об обязательном определении личности фанатов на стадионах и создании черных списков.

— За это нужно сказать спасибо тем двумстам человек, которые были в марсельском порту, — они стали последней каплей ужесточения. Но обычных болельщиков это не коснется. Идентификация не будет работать как документ, который надо везде показывать. Это просто будет более удобная система. Ты регистрируешься, получаешь ID, а дальше можешь к турникету подойти, гаджет поднести — деньги оперативно списались. Как с банковской картой. Только тут ты себя как болельщик идентифицировал. Такая система уже действовала в Сочи в 2014-м.

Если болельщики недавно считалась конструктивной позитивной силой и с ними вели диалог, то теперь, когда половина задержанных — это фан-клубы и представители клубов по работе с болельщиками, будет потрачено немало времени и усилий и пройдено немало инстанций, прежде чем обратно вернется прошлое отношение. Сейчас в ближайшие месяцы болельщики будут восприниматься как исчадие ада.

— Этот закон окажет реальную помощь?

— Нет, не окажет. Он добавит комфорта маркетинговым службам. Лишь неотвратимость наказания способна остановить нарушение. Когда Москву снабдили камерами, значительно сократилось число нарушений, и даже самый отъявленный мазохист едет со средней скоростью потока, потому что не хочет вечером получать СМС со штрафами. Так и на стадионе. Можно прописать любое наказание – вплоть до смертной казни, но если человек почувствовал безнаказанность, как в Марселе, то все.

В ближайшие два года в России начнется новая футбольная эра. Когда будут построены новые суперсовременные стадионы по всей стране, это изменит посещаемость. А чемпионат мира всколыхнет интерес к России, и мнение о ней изменится. Тогда и публика появится другая. Все говорят, что фанаты плохие. Но фанаты — это пока единственные, кто ходит на полупустые обветшалые трибуны. Единственные, кто ездит и поддерживает. Допустим, у «Спартака» фанатская трибуна за воротами вся распродана. Сделайте отличные стадионы — и на них начнут по-другому болеть. Фанатизм какой-то всегда останется, но он приобретет спокойные рамки. Что касается околофутбола, то он в Москве и Питере и так давно загнан и головы не высовывает.

Хотя со стороны фанатов все эти мои аргументы вторичны, а номер один – это то, что они теперь в Европе топовые, приехали и растоптали англичан. И показали всем пример. Тут же, чтоб не отстать, поляки начали сталкиваться с североирландцами, немцы — с украинцами. Грубо говоря, чемпионат еще не закончился, а эти ребята уже вернулись домой чемпионами по «хулиганизму».

Коктейль фаната. Андрей Вдовин – о фанатских секторах

— Это разве то звание, которым можно гордиться?

— Тем, кто внутри этого находится, наверное, да.

— Еще один закон — от РФС. О запрете на трибунах ряда символов — имперских флагов, кельтских крестов и т.д.

— Об этом разговор шел уже давно. Почему у нас наказывают команды по предписанию какой-то непонятной FARE (Организация по борьбе с расизмом в европейском футболе. — Ред.), которая получила подряд УЕФА? Они там что-то у себя придумали, а на основании их надо принимать решения России? Имперский флаг не запрещен ни одним законодательством РФ. Когда прошла новость про имперский флаг, я тут же перезвонил ответственному сотруднику в РФС, и он сказал, что про «имперку» — это вымысел. Пока просто внесли в запрет кельтский крест, рунические символы и другие вещи, которые считаются нацизмом.

«Они спрашивали: «Ну, круто, мэн, а зарплату тебе кто платит?»

— Известно, что среди активных фанатов много тех, у кого есть престижная работа или бизнес.

— Это хобби. Кто-то любит проехаться на квадроцикле и вернуться в глине, грязище. Кто-то на рыбалке шесть часов сидит неподвижно, чтобы выловить одну рыбешку. А кто-то ходит на футбол, чтобы быть частью энергетики трибун. Смотря футбол по телевизору, ты не являешься его участником. Смотря его с трибун, ты здесь, ты сейчас, и ты часть процесса.

Я считаю себя самым счастливым человеком на свете, потому что мне удалось сделать любимое хобби еще и работой. Во Франции полицейские долго не могли понять, когда я называл им местом работы Russian union supporters, President. Они спрашивали: «Ну, круто, мэн, а зарплату тебе кто платит?» Я отвечал: «Так Russian union supporters». Они палец вверх поднимали.

— У вас есть какие-то другие источники дохода?

— У меня есть пять дней в неделю, когда я занимаюсь ВОБ, и это моя основная работа. Плюс у меня есть два выходных, как у всех белых людей. Они у меня в Outlook зеленым помечены — это мои самые любимые денечки. Люди знают, что у меня есть участие в определенных активах, которые не требуют моего постоянного операционного управления и где я просто являюсь выгодоприобретателем.

— Откуда у вас прозвище Каманча?

— Объяснял это все 10 000 раз, значит, объясню в 10 001-й. В 90-е был такой, ныне покойный, болельщик «Динамо» Санчес. В девяносто третьем году мы поехали на первый выезд в Волгоград. А у фанатов есть традиция, что на первом выезде дают прозвища. Мне дали по фильму — в честь вождя краснокожих, предводителя индейцев-команчей. А пишется «Каманча», потому что Санчес всегда через три «а» произносил и теперь это авторское слово такое.

— В последнее время о вас сказано очень много разных слов. Самые запомнившиеся?

— Я уже лет семь-восемь избегаю комментариев в интернете любыми способами. Это единственное информационное пространство, на которое я не желаю тратить ни минуты своего времени. У меня позиция жизненная такая: я не стодолларовая купюра, чтобы вызывать у всех приятную улыбку. Я живу по принципу, что если у кого ты вызываешь эмоции — неважно положительные или отрицательные, — это значит, что ты пока еще действуешь.

Текст: Роман Абрамов

Фото: ТАСС, еженедельник «Футбол»