Один из лучших легионеров чемпионата России решил остаться в неспокойном «Локомотиве» еще на четыре года. Еженедельник «Футбол» встретился с Ведраном Чорлукой, чтобы спросить, почему он все еще в Черкизове.

Контракт

— У вас было бурное лето. Какие только клубы вами не интересовались – «Бавария», «Фиорентина», «Бешикташ», наверняка «Вест Хэм», «Спартак»…

— После чемпионата Европы всегда так. Все смотрят: сыграл хорошо — у тебя будет полно предложений. Хорватия была хороша на Евро-2016. Да, мы неудачно вылетели, но нас все равно оценили очень высоко. Европейские клубы стали интересоваться. Но вы видите – пока я здесь.

— Был момент, когда еще чуть-чуть, еще полшага, и вы уже не в «Локомотиве»?

— Честно? Был. Когда начался процесс смены руководства, я чувствовал некоторую неопределенность. В то же время ко мне действительно проявляли предметный интерес некоторые клубы. Но вы знаете, как в итоге все разрешилось – контракт с «Локо» был продлен.

Владислав Игнатьев: «Я патриот. Когда Россия вылетела с Евро, смотреть турнир больше не хотелось»

— Вы – пожалуй, лучший центральный защитник в России и точно один из лучших в Европе. У вас наверняка было предложение из Лондона – вашего любимого города, вас хотят видеть в Стамбуле, где любой футболист – маленький бог. Вас хочет «Фиорентина», клуб из самого красивого города Европы. «Спартак», клуб совсем с другим количеством болельщиков, стоит у ваших дверей с контрактом в руках. Но вы все равно выбираете «Локомотив». Почему?

— Вы помните, как я оказался в Москве? Это был 2012 год. В «Тоттенхэме» у меня было не все хорошо, я был в аренде в Леверкузене, и вот Билич и «Локомотив» дают мне один из лучших шансов моей жизни. Здесь у меня друзья, здесь отличный стадион. Москва, что бы вы ни говорили, — замечательный город. Но главное, я еще не все отдал «Локомотиву», что должен. Здесь в меня верили всегда. Летом уже должен был я поверить в «Локомотив».

— Открываем «Википедию». Ведран Чорлука, титулы – все выиграно в Загребе, плюс один-единственный Кубок — с «Локомотивом». Кажется, должно быть обидно.

— Когда я приезжаю в сборную Хорватии, мы садимся и каждый рассказывает, что у них хорошего в клубе. Модрич говорит, что они выиграли с «Реалом», Ракитич – что в «Барселоне», Манджукич – как там в «Ювентусе». И так далее, все парни по очереди. А я сижу и молчу и мечтаю, что когда-нибудь я им скажу тоже: мы выиграли чемпионат, мы взяли Кубок. А пока, да, обидно. Я остался в том числе и для того, чтобы это исправить.

«Локомотив»

— «Это был очень тяжелый год для «Локомотива» — эти слова вы говорите после каждого сезона. У вас был хоть один период, когда вам было легко и ваша команда была счастлива?

— Когда Кучук был тренером и у нас был такой игрок, как Диарра. Я тогда был счастлив и видел, что команда способна на многое. А следующий сезон стал катастрофой. Я не понимаю почему – мы, наоборот, должны были сделать шаг наверх. Но с «Локомотивом» всегда так: у него не бывает середины, есть только черное и белое. Иногда я думаю, почему это не наши клубные цвета (смеется).

— Почему так?

— Вы помните, как мы начинали этот сезон? Смена босса, три тренера за месяц, три игрока в последний день трансферов. Я никогда в жизни не видел, чтобы клуб так начинал чемпионат. Вижу, что новое руководство хочет вернуть болельщиков, хочет позитива. Но люди в России все время верят в чудо, думают, что все можно изменить за день или за месяц. Я их понимаю: болельщики купили футболку, купили билет, они вправе требовать от нас результат. Но и они должны понимать: чтобы сделать что-то стоящее, нужно время.

— Вы ни слова плохого никогда не говорили об Ольге Смородской. Но вы же не могли не видеть и не слышать, что творилось на трибунах вашего стадиона. Вы же видели, что идет война болельщиков против президента клуба?

— Мы не глухие и не слепые. Но я опять про Ольгу не скажу плохого слова. Я видел, что она переживает, видел, как она была — как это по-русски? – happy, когда мы взяли Кубок. Но я вам расскажу еще одну ситуацию. Время Кучука. У нас игра с «Тереком», и если мы выигрываем, то становимся первыми. На стадионе 7 тысяч болельщиков. Нам, игрокам на поле, нужен каждый из них. Но весь матч трибуны кричат: «Ольга – такая, Ольга – сякая». Я уважаю мнение болельщиков. Но я не понимаю, неужели нельзя на 90 минут забыть о своей войне и быть в самый ответственный момент вместе с командой?

Билич

— Вас в Москву привез Славен Билич. Вы сейчас общаетесь?

— О, конечно. Это мой футбольный папа, и многие в сборной Хорватии про него скажут то же самое. Мне было 18 лет, когда он вызвал меня в молодежную сборную. Я сейчас слежу за его «Вест Хэмом» и переживаю. Он может позвонить мне, Модричу, еще кому-то из парней, и мы потом между собой обсуждаем, что кому он рассказал.

Ностальгия по дому. Почему «Вест Хэм» так ужасен в новом сезоне

— Когда вы станете тренером, вы будете таким же, как Билич?

— Я не хочу быть тренером. Тренер – это когда у тебя 25 человек и у каждого своя голова, а что там в этой голове – неизвестно. Я знаю мысли только одного футболиста – Ведрана Чорлуки. И если бы я был тренером, то не хотел бы, чтобы у меня в команде был Чорлука. А таких у тренера 25 игроков, и каждый думает, что лучше всех знает, как и что надо делать.

— От Билича все без ума. Почему?

— Он честный. Он тебе все говорит в лицо, и делает это так, что на него невозможно обидеться. Иногда кричит на тебя, но в этот момент ты сам понимаешь, что виноват. Я вам скажу одну вещь: каждый футболист знает, когда он сделал что-то не так. А если он не понимает, что сделал ошибку, — он не футболист, у него должна быть какая-то другая профессия.

— У Славена была своя рок-группа. Вы были у него на концертах?

— Ни разу! Не скажу, что это не моя музыка, просто концертов было мало, ха! У него много талантов, он может быть тренером, может быть адвокатом — у него есть диплом юриста, а может быть музыкантом. Я отлично помню песню, которую он записал перед Евро-2008. Она звучала в автобусе нашей сборной каждый раз, когда мы ехали на игру.

— Вы же могли взять медали на том чемпионате Европы. Если бы не поражение от Турции в четвертьфинале.

— Не хочу вспоминать. Самый большой кошмар в моей карьере. После матча в раздевалке плакала вся команда, и так же паршиво чувствовала себя вся страна. Это огромное разочарование. Мы забили на 118-й минуте, у нас мяч был четыре раза, у вратаря — несколько раз. Если бы мы чуть-чуть подождали, если бы Ракитич выбил мяч в аут, если бы… Было столько моментов решить этот матч в свою пользу. А мы пропустили… Прошло столько лет, а я ни разу не пересматривал ту игру. Только случайно вижу повторы, когда наше ТВ крутит их перед очередным матчем с Турцией, и как все снова переворачивается за какие-то пару минут. Да, это футбол. Но когда мы говорим, что любим футбол за такие моменты, то обычно представляем себя на стороне победителей.

Штраф фаната

— Португалии этим летом на Евро-2016 вы проиграли, тоже пропустив на 117-й минуте.

— Это другое. С тем разочарованием не сравнить. Когда в твоей карьере уже была одна футбольная трагедия, другие удары переносятся легче.

— Для России этот чемпионат Европы превратился в войну фанатов. Вы играли в Загребе, вас вся эта тема фанатского хулиганизма не могла не коснуться.

— Да, «Динамо» – «Хайдук», возможно, самое жесткое дерби в Европе. Мы прилетали в Сплит, и всю ночь под нашими окнами орали фанаты «Хайдука», нам били окна в автобусе, все это было. Для нас это норма, это Балканы, и все смотрят на это спокойнее. Мы даже уже играли матч сборных Хорватия – Сербия. Правда, УЕФА запретил хорватским фанатам ехать в Сербию, а сербским — к нам. Правильно сделали.

— Вам ребенком никогда не хотелось туда, на фанатскую трибуну, где огонь и полная жесть?

— Я каждый матч смотрел «Динамо» Загреб, с 8-ми лет. И я кричал плохие слова, но не дрался. Только пару раз выбегал на поле после того, как брали чемпионство. После одного из таких забегов домой пришел штраф – полиция вычислила меня.

— Большой?

— Не. Думаю, 200-300 евро.

Россия

— После Евро мы тут теперь обсуждаем: футбольная страна Россия или нет. Вы же слышали это высказывание?

— Послушал, да. Но я не понимаю, как вы определяете — футбольная — нефутбольная? По тому, как ходят на стадион? А где сейчас ходят хорошо, кроме Англии и Германии? В Испании? Но там три клуба, на матчах которых постоянно аншлаг, а на «Хетафе» — «Леванте» 7 тысяч человек. Италия – то же самое: раньше было, сейчас – нет. «Рома» — «Аталанта» — 30 тысяч, а стадион принимает 70. У всех есть проблемы. Но у вас сейчас будут отличные стадионы, чтобы решать их. ЦСКА, «Краснодар», «Спартак», «Локомотив» — у всех есть очень хорошие арены, теперь дело за клубами — они должны работать.

Изобретение паровоза. Как «Локомотив» пытается снова стать домашним клубом

— Когда вы приезжаете в сборную Хорватии, что про Россию вас спрашивают больше всего?

— Про девушек.

— Не про Путина?

— На самом деле все футболисты между собой чаще всего говорят о футболе. Мне сейчас больше всего задают вопросы про чемпионат мира.

— В каком городе хотели бы, чтобы играла Хорватия?

— Москва и Санкт-Петербург.

— Саранск?

— Ха! Если можно было бы выбирать, Саранск стал бы последней опцией. На самом деле очень уважаю город и его жителей, но с Москвой и Санкт-Петербургом в России ничего не может сравниться. Потом идут Сочи, Казань и Екатеринбург. Я вообще люблю большие города. Вот Гилерме, например, может жить черт-те где за городом, в своем доме. Когда у меня будет большая семья, я, может быть, тоже переберусь в свой дом. А сейчас мне нужен центр города, мне нужно, чтобы вокруг меня было много людей, чтобы рядом было кафе, куда я могу зайти выпить кофе. Я, может, туда и не пойду и дома сварю, но мне важно знать, что у меня есть такая возможность.

— Поэтому вы из всех городов больше всего любите Лондон?

— Фантастический город. Там у меня была только одна проблема — левостороннее движение. И когда я ездил на машине с механической коробкой, левой рукой я вместо первой передачи постоянно втыкал заднюю или третью. Потом взял автомат. Так что Лондон, да, – первое место. Москва и Нью-Йорк делят второе-третье.

Оскар

— Как зовут вашего пса?

— Оскар. Всем говорю, что это мой сын! Я собак раньше не любил. А тут мне подруга говорит, что можно взять щенка. Возьми, отвечаю, если хочешь. Но так, без особого восторга. А когда его принесли к нам, поиграл с ним немного и мы поняли друг друга. Теперь он мне действительно как сын.

— Впервые вижу человека, который сделал татуировку с портретом своей собаки.

— Моя девушка тоже сказала: ты ненормальный! А я что? Если Оскар в Хорватии с ней, то пусть и со мной будет тоже.

— У вас вообще креатив по части тату. Есть и матрешка.

— Год назад сделал. Я все-таки люблю Россию, мне хотелось сделать это на память о том, что здесь мне хорошо.

— Самая необычная татуировка, которую вы видели?

— Я знал парня в Хорватии, который выбил себе чек из «Макдоналдса». Пьяный был.

— Ок, тогда самый безумный поступок, который совершили вы?

— Ха! Это такой вопрос, на который я буду молчать. Много было всего, много…

— Но вот окровавленное фото в вашем инстаграме. Это же полное безумие?

— Меня перебинтовывали четыре раза. На последний я уже сказал тренеру: «Хотите, меняйте меня, потому что я не знаю, чем это все закончится». Он ответил: «Ты нужен мне на поле». Я этот снимок поставил для наших фанатов. Чтобы они знали, что нам важно играть за сборную Хорватии.

— Вот еще один снимок из вашего инстаграма.

— Эту картинку сделала одна девушка в Загребе и подарила мне. Я так хотел поздравить Луку [Модрича] с днем рождения. Здесь мы молодые и красивые. Хотел бы я вернуться в те времена, но…

— А вот тут вы светите свое прозвище – Чарли. Откуда оно?

— Мне было десять лет, мы играли какой-то матч, и чей-то отец мне закричал: «Чарли!» И все вокруг начали: Чарли, Чарли. И вот так уже 20 лет.

Маринато Гилерме: «На светофоре подошли двое с пистолетами, заставили выйти из машины и угнали ее»

Карьера до 36 лет

— Вам уже 30. И новый контракт на четыре года. «Локомотив» — ваш последний клуб?

— Я бы хотел, чтобы так было. Но вдруг через год-два клуб скажет: мы тобой недовольны, до свидания. Мы живем в таком сумасшедшим мире, когда никто не знает, что будет через месяц. Но я бы хотел играть лет до 36. Давайте постучим по столу, на всякий случай, но я себя сейчас чувствую очень неплохо и слежу, чтобы мое тело и ноги были в порядке. Три года назад я привез из Хорватии своего физиотерапевта, и он до сих пор живет в Москве. Он знает полностью мой организм, все проблемы, которые у меня могут быть, и я думаю, что работа с ним продлит мою карьеру.

— Погодите, вы привезли с собой физиотерапевта, все эти годы платите ему заплату, и он работает только на вас?

— Да, все так. Он работал в сборной Хорватии и был главным физиотерапевтом «Динамо» Загреб. Но я ему предложил: хочешь работать только со мной в Москве? Я же знал, что тут много искусственных полей и у меня будут проблемы. Он согласился. Иногда на один массаж я его могу сдать в аренду Пейчиновичу, но потом отзываю обратно.

— Вы с Пейчиновичем друзья?

— Мы с ним говорим на одном языке, играем в одной команде, странно, если бы мы не были друзьями.

— В Хорватии спокойно относятся к вашей дружбе с сербом?

— Уже много лет прошло с той войны, сербы и хорваты намного спокойнее относятся друг к другу. А здесь, в Москве, я часто общаюсь и с Тошичем – мы когда-то были одной страной, у нас один менталитет, один язык, одна кухня. Это нормально.

— С кем из русских дружите?

— С Самедовым. В Хорватии мы про некоторых людей говорим: у него два лица. Так вот Александр не такой. У него одно лицо, когда он смотрит тебе в глаза, и оно не меняется, когда ты поворачиваешься к нему спиной. Я ценю таких людей.

— Вас еще не тошнит от футбола? Я не так давно общался с олимпийскими чемпионками Рио по синхронному плаванию, и они признавались, что видеть не могут уже этот кафель бассейнов.

— Мы, футболисты, сами не понимаем, насколько мы везучие. Те люди, которые выигрывают Олимпиады в других видах спорта, пашут намного больше, чем мы, и не получают тех денег, которые должны получать. А нам повезло: все любят футбол, все его смотрят, все спонсоры идут к нам, в нашем виде спорта больше денег, мы зарабатываем больше. Сегодня у нас была тренировка два часа, и все — идите домой, восстанавливайтесь. Все время мира в ваших руках, чтобы заниматься, чем вам нравится. А сколько тренируются те девушки? Думаю, семь-восемь часов в день. Легкая атлетика, бассейны, дзюдо, бокс… У них сумасшедшая работа. А нам, футболистам, повезло.

Текст: Андрей Вдовин

Фото: Сергей Дроняев, инстаграм Ведрана Чорлуки, Global Look Press